Перстень с поля Куликова... Хроники шести судеб [2-е изд., доп.] - Валентин Осипович Осипов

…Встречи 3 и 4 июля 1983 года. Приехали, чтобы узнать судьбу двух заказанных писателю статей.

Шолохов был верным в дружбе с издательствами и издателями. Пожалуй что, особо выделял издательства «Молодая гвардия», «Художественную литературу» и журнал «Молодая гвардия».

Рубрика дополнений

В числе многих свидетельств тому — три по-шолоховски лаконичных обращения.

1962 год. 40-летие «Молодой гвардии» — телеграмма: «Москва, издательство „Молодая гвардия“. Глубоко сожалею, что работа препятствует мне быть на вашем славном празднике. Вы творите огромной важности дело по воспитанию нашей молодежи, и за это мы, старшее поколение пишущих и читающих, вас крепко любим, высоко ценим, глубоко уважаем. Примите и от меня лично каждому и каждой из вас добрые пожелания счастья в жизни, успеха в работе. Ваш туго стареющий молодогвардеец — Михаил Шолохов».

1965 год. Запись, что открывает Книгу почетных гостей «Художественной литературы»: «Счастлив тем, что первым приношу сердечную благодарность издательству „Художественная литература“ и его работникам за все то доброе, что сделали они, много и плодотворно трудясь на издательском поприще. М. Шолохов. 20.III.65 г.».

1982 год. Из приветствия журналу «Молодая гвардия»: «Вместе с читателями журнала „Молодая гвардия“ встречаю его шестидесятилетие как праздник всей советской литературы. Горжусь своей принадлежностью к первому поколению его авторов и друзей.

У комсомола хороший, надежный журнал. Но юбилей обязывает к строгой самооценке. Дорога к совершенству бесконечна. Пусть „Молодая гвардия“ и в будущем открывает двери в большую литературу талантливой творческой молодежи, одухотворенной желанием страстно и бесстрашно служить своими перьями социалистической Родине».

С издательствами «Молодая гвардия» и «Художественная литература» сдружился, сотрудничая с первых своих литературных шагов. Потому-то, догадываюсь, мог терпеливо выслушивать притязания работников этих издательств на участие то в одном, то в другом каком-нибудь начинании. Чаще всего, помимо, естественно, просьб разрешить выпустить книги, просили написать вступительную статью и тем самым напутствовать сверхважное, по мнению издателей, издание. Отвечал, однако, согласием, что на себе испытал, только тогда, когда издательский «заказ» совпадал с велением его писательской души. Вот типичнейший пример: 11 июня 1973 года звоню в Вешенскую из «Молодой гвардии», чтобы попросить написать приветствие для намеченного на осень какого-то молодежного мероприятия, не связанного с литературой или с культурой вообще. В телефонной трубке: «Не смогу я…» Голос добрый, поприветствовал по имени. Добродушная интонация вводит в заблуждение — еще прошу. Голос становится строже: «Не проси. Найдете других. Я не свадебный генерал!» Однако все-таки решаюсь просить — в последний раз — на самых умоляющих тонах, о чем и оповещаю: «Умоляю вас, дорогой Михаил…» Резко, на отчестве переламывает подготовленную тираду: «Нечего умолять друг друга, товарищ Осипов! У нас не те отношения!» Разговор был окончен.

Мы не зря приехали в Вешенскую в те два июльских дня последнего для писателя творческого лета, вообще последнего в его жизни лета. Встретил наирадушнейшим образом (совсем как по поговорке «У наших казаков обычай таков») и за утренним столом с чаепитием, устроенным его супругой Марией Петровной, прямо при нас подписал свои статьи. (Приехали с главным редактором «Роман-газеты» В. Ганичевым.)

Первая из них — «Читателям библиотеки „Родные нивы“». Это, поясню, вступительная статья к затеянной издательством «Художественная литература» (работал здесь) библиотеке в шести томах лучших повестей, рассказов и поэзии писателей дореволюционной поры и советского времени о крестьянстве и крестьянском труде.

Вторая статья — обращение к болгарским читателям, предназначенная открыть его собрание сочинений, которое начинало тогда готовиться в Софии.

Запомнилось, что перед тем как расстаться со статьями и поставить подпись — внимательно перечитывал: где-то останавливал взгляд надолго, чаще всего схватывал написанное быстро, легко, порой похмыкивал.

Статья к библиотеке «Родные нивы» перед тем, как увидеть свет в первом томе библиотеки, что вышел в 1984 году, была напечатана «Правдой» 20 января. Это последняя — прижизненная — в творчестве Шолохова публикация…

Можно быть уверенным, что с ней знакомы теперь миллионы. Но все-таки вчитываемся в нее, чтобы извлечь в русле наших заметок то, что адресовано непосредственно молодежи. М. А. Шолохов и в самом деле обращается в ней не только к ветеранам колхозного движения, к тем, с кем поднимал в боевые 30-е годы колхозную целину, но и к тем, кто лишь готовится в наши дни стать крестьянином. Пишет:

«Им эта библиотека должна напомнить ту народную мудрость, что вошла в собранный Владимиром Далем сборник русских пословиц „Без хозяина земля круглая сирота“. Очень нужны сегодня родной земле молодые руки — руки хозяйские, неленивые, заботливые, которые бы не пожалели себя ради всенародного достатка, ради укрепления мощи нашей страны, ради преображенных сельских нив».

Еще извлечение, связанное с комсомолом: «Им — людям, взращивающим хлеб, и животноводам, садоводам, агрономам и селекционерам, механизаторам, славным сельским партийцам и комсомольцам — моя неизменная любовь, преданность».

Но не могу не переписать и самый последний абзац с его самой последней строчкой. После кончины по-особому щемяще читается это. Писатель, выходит, вслух попрощался с миллионами своих деревенских читателей, с кем прожил почти 80 лет, деля все — и радости, и заботы:

«В этой библиотеке наша отечественная литература как бы отчитывается перед вами, братьями и сыновьями, сестрами и дочерьми ее героев и героинь, любовное, уважительное и при этом прямое слово о которых она несет миру. Поклон вам низкий, люди земли, люди сельского труда!»

Вторая статья. И в ней обращения к тем, кому вверено наследовать и развивать духовные богатства предшествующих поколений.

Обратился так: «Мои рассказы и романы, как известно, не о сегодняшнем дне. Но не значит ли это, что те события, о которых мне довелось писать, — безвозвратно далеки и никак не связаны с нашим быстроменяющимся временем?»

Затем — не скрывая озабоченности — высказал то, что в предшествующих строках оставил за знаком вопроса: «Ведь есть еще охотники разрушить связь времен, забыть о светлых традициях в жизни народов, порушить то доброе, героическое, что накоплено прадедами и отцами, завоевано ими и нами в борьбе за лучшие народные идеалы, за свободу и независимость наших стран, за социализм».

Он предложил своим читателям — в мощном сгустке мысли! — целую программу: «Давайте порассуждаем вместе — прошлое, настоящее и будущее совсем не взаимно исключающие друг друга или обособленные измерения жизни человека и человечества. Только их тесная взаимосвязь ради служения родине, ради осуществления истинных народных чаяний, то есть и ради будущего, делает талантливое литературное произведение актуальным, независимо от того, когда оно создано — пятьдесят, сто или, скажем, двести и более лет назад».

Здесь же —